— По случаю вашего прибытия был объявлен выходной.
— Наш приезд для вас как праздник? — не без иронии спросил Уиллард.
— Можно сказать и так. Но, конечно, это было сделано в целях вашей же безопасности. При отсутствии людей обнаружить возможную угрозу гораздо легче.
— А что, нам что-то угрожает? — занервничал Эндрю.
— Опасность присутствует всегда, даже тогда, когда ее, кажется, не может быть.
Тем временем они подошли к двойным дверям в конце коридора.
— Мы на месте, — Рой остановился у входа, — Постарайтесь включить воображение.
Рой открыл двери.

Они оказались в просторной ярко освещенной комнате, стены которой являлись огромными видеоэкранами, отображающими эмблему FAIR — синий диск с надписью «Федеральное Агенство по Инновационным Исследованиям» по кругу с вписанным в него перевернутым стилизованным треугольником. По периметру комнаты располагались столы с встроенными в них тачскринами, а в центре находился большой круглый стол, за которым сидело два человека.
Рой подошел к ним и поздаровался поочередно с каждым, затем жестом пригласил группу пройти.
— Знакомьтесь, это руководители проекта: профессор Джон Молти, — сидящий слева мужчина кивнул. Он внушал доверие. Наверное, из-за седых волос и короткостриженной бороды; на вид ему было пятьдесят, хотя его осанке могли позавидовать многие. Рой тем временем продолжал, — и профессор Стивен Генелли.
Рой предложил гостям сесть и сам опустился на соседнее место.
— Предлагаю начать, — он внимательно осмотрел присутствующих.
Джон прокашлялся и начал.
— Еще раз добрый вечер, — он ободряюще улыбнулся, — Я думаю, вам нетерпится узнать о цели вашего присутствия здесь, но я вынужден начать издалека. Сперва немного истории. Как вам наверняка известно, люди всегда стремились познать этот мир, создавали и рушили теории, изучали физику и математику, вглядывались в недра материи и бесконечность Вселенной. Но все попытки человечеста разглядеть что-то можно сравнить разве что с муравьями, с восхищением изучающими свой муравейник и не старающимися взглянуть дальше за горизонт, узнать саму причину «всего». Благо наука не стоит на месте, и достаточно недавно, около ста лет назад, Альберт Эйнштейн предпринял попытку создать некую теорию, которая могла бы объяснить все, абсолютно все, что происходит в нашем мире. К сожалению, ему это не удалось. Но именно с теории относительности началось понимание человеком его места в структуре мироздания.
В тысяча девятьсот восемнадцатом году польский математик Теодор Калуца в письме Эйнштейну показал, что при введении четвертого пространственного измерения в теории относительности можно вывести уравнение электромагнитного взаимодействия Максвелла. Затем создавались и рушились новые теории, требующие для своего существования увеличения количества измерений. Истинное же их число так и оставалось загадкой.
Параллельно с этим ученые пытались разрешить еще одну тайну, которую обнажил обычный электрон. Было замечено, что эта элементарная частица может одновременно существовать в нескольких местах в один и тот же момент времени. Было создано множество теорий, которые могли объяснить эти явления по отдельности, но никакой теории, связывающей их воедино, не существовало. Так было до тех пор, пока не появились струны.
Существовало предположение, что все объекты Вселенной на микроуровне, будь то материя или энергия, являются ничем иным, как различными проявлениями одной, более общей субстанции. В тысяча девятьсот семидесятом году Йохиро Намбу, Тецуо Гото, Холгер Нильсон и Леонард Сиккинд показали, что при представлении элементарных частиц колеблющимися одномерными струнами решается очень много старых конфликтов и несоответствий между различными теориями квантовой физики.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21