Над прозрачным стеклянным куполом, выступающим из земной тверди на высоту человеческого роста, сгущались сумерки. Насколько бы хватило глаз путнику, окажись он настолько безрассудным или смелым, чтобы подняться наверх и осмотреться, все пространство вокруг занимала пустыня. Безликий ландшафт скудно освещала лишь взошедшая луна, придавая пейзажу некую сюрреалистичность и угнетающую контрастность. Желтый песок сквозь призму зеленого оттенка воздуха казался застывшим причудливым океаном, готовым в любую секунду ожить и поглотить прозрачное строение без следа. Оставляя за собой, точно росчерки умелого художника на холсте, полосы желтой пыли, ветер врезался в это неожиданное препятствие и со вздохом уносился прочь, засыпая его все больше и больше, по крупице, но настойчиво.
Под защитой стекла, отгородившись, словно щитом, от опасной атмосферы планеты, стоял человек, сложив руки на груди и задумчиво глядя на буйство стихии снаружи. Он был бледен, лицо его было узкое, с почти прозрачной кожей. Но взгляд его выражал решимость, твердость, воспитанную многими поколениями, выжившими в столь сложной ситуации и привыкшими полагаться только на себя и только на решения, которые они принимали каждый день, каждый час, для того, чтобы не погибнуть. “Завтра, — говорил он себе, — Завтра, наконец, мы выберемся из этого рабства. Человек не был создан для того, чтобы, словно червь, впиваться в тверди и ползти вниз. Нет! Человек всегда стремился и будет стремиться только вверх – к процветанию, к свободе наконец! Мы сделаем попытку все изменить. И это случится завтра.” Мужчина задумчиво глядел на полоски песка, проносящиеся мимо, и в голове у него переплетались тысячи мыслей, не давая сосредоточиться на главном, а именно за этим он сюда и пришел – поразмыслить в тишине и спокойствии.
— Извините, что отвлекаю, — приглушенный голос прозвучал неожиданно, заставив мужчину обернуться, — Но меня просили передать вам вот это.
Мужчина выругался про себя, но сохранил спокойствие и посмотрел на молодого парня – видимо, курьера одной из городских служб. Тот явно торопился и, к тому же, не очень хотел задерживаться здесь, на последнем ярусе города. Курьер протянул небольшой, размером с ладонь, прямоугольник со скругленными краями.
— Спасибо, я ждал этого отчета, — он сделал то же, и два одинаковых устройства на мгновение соприкоснулись, один передавая, а другой получая информацию, — Можете быть свободны.
Курьер быстро кивнул, развернулся и направился прочь по пологому спуску в недра города. Его шаги отдавались гулким эхом по всему верхнему ярусу: здесь очень редко появлялись люди, предпочитая не видеть однообразную в любой день картину опустошения и смерти вне купола.
Стеклянные своды были прочны и смыкались в верхней точке на высоте в три метра над головой, расходясь одинаково во все стороны еще на пятнадцать метров. Здесь не было ни скамеек, ни даже выступов, чтобы можно было присесть или отдохнуть. Это был просто последний этаж, чердак, уходящего на сотни метров в глубину подземного города. Там кипела жизнь, там люди работали, ели, спали, заводили семьи, умирали и воспитывали детей уже несметное число поколений. Система управления и жизнеобеспечения работала нормально, за чем ежесекундно присматривали тысячи людей, работающих в различных отделах городского управления.
Самым страшным для любого жителя города, безусловно, была опасность разгерметизации.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9