“О чем только думают эти кретины из Отдела?! Уже год не могут поймать парочку психов, наводящих страх на жителей города и сотрудников института! К проекту Окно и так отношение неоднозначное, а тут еще эти…”
Он поднес аппарат к губам и проговорил:
— Шеп? Дай мне вашего начальника, разговор есть.
В помещении было темно. Все сотрудники Института давно ушли, оставив коридоры и кабинеты пустовать до завтрашнего утра. Дина затаилась за металлическим шкафом в коридоре, пытаясь не дышать и вслушиваясь в ровное гудение систем вентиляции и жизнеобеспечения. Слабый свет ночных ламп давал лишь призрачные, едва различимые тени вокруг, освещая лишь небольшие участки пространства.
Девушка была молода: изящную стать ее тела не мог скрыть даже просторный белый халат. Длинные светлые волосы были убраны в хвост. Взгляд ее карих глаз выражал решимость и некоторую усталость. Она находилась на пересечении двух коридоров: один уходил направо и соединялся с лестницей, ведущей вверх, а другой уходил прямо и вел к лестнице на нижний этаж. За ее спиной располагалась дверь лаборатории B2, а по правую руку – скрывавшая ее боковая стенка металлического шкафа. Прямо перед собой она видела только скудно освещенную стену, уходившую во тьму, но память дорисовывала остальное: там, в двух метрах слева, начинался коридор со складскими помещениями и комнатами отдыха, а здесь, справа, располагались в основном лаборатории – B2, следом за ней B3, а на противоположенной стороне от B3 – B4.
Дина ждала. Так продолжалось уже почти три часа. Ноги затекли, шею ломило от неудобного положения, но она знала: дай она сейчас слабину, и по роковому стечению обстоятельств ее обязательно заметят. В этом случае имелось всего два варианта: либо эти люди, кем бы они не были, просто устроят несчастный случай где-нибудь в вертикальной воздушной шахте с ее участием, либо уйдут, пока не опознаны, и будут ждать следующего удобного момента для срыва проекта. Так или иначе, показываться было нельзя: так может больше не повезти – в следующий раз может не оказаться случайно подобранного ей одноразового текстового гало-сообщения с намеком на комнату B4. Кому оно принадлежало, установить не удалось, но была некая вероятность того, что это преступник каким-то образом случайно обронил его в коридоре на третьем ярусе, то ли в спешке, то ли по невнимательности. Но утверждать что-то с полной уверенностью было нельзя: послание содержало лишь намек на то, что получатель сообщения должен прийти после завершения работы института в комнату B4. С тем же успехом это могла быть любовная записка аспиранта своей пассии, какой-нибудь помощнице ассистента лаборатории. Но проверить нужно было все. Даже если она сейчас действительно встретит парочку влюбленных.
Улыбнувшись про себя – настолько нелепой ей казалась эта картина — Дина вжалась поглубже в стену и снова обратилась в слух. “В конце концов, — подумала она, — это сообщение могло пролежать незамеченным в коридоре пару дней… Хотя, вряд ли: я хожу по нему каждый день и по многу раз, так что не заметить его я не могла.”
Ее мысли прервал какой-то звук. За время, проведенное здесь, она успела привыкнуть к одномерному шуму электроники и воспринимала его как тишину, поэтому сразу опознала что-то необычное. Откуда он исходил, сказать было нельзя: слишком коротким и тихим он был, поэтому Дина прислушалась с двойным вниманием. Снова этот звук. Словно кто-то медленно и осторожно открывал замок двери, боясь привлечь к себе внимание и быть услышанным. На этот раз Дина смогла опознать направление. Звук исходил явно из коридора напротив, из того, что вел к лестнице вниз.